Столкновение  - Александра Салиева

И начинаю подозревать неладное ещё больше прежнего, когда на его губах расцветает снисходительно-предвкушающая ухмылка.

— Давно стемнело. На улице прохладно и ветренно. А ты совсем недавно из душа. Волосы твои ещё не просохли. Не хочу, чтобы ты простыла, — поясняет издевательски-заботливо.

Да только всё равно лично мне ни черта непонятно.

До поры до времени…

Я только и успеваю взвизгнуть, прежде чем он в один шаг оказывается рядом. А вот обратно за спасительную дверь ванны юркнуть я уже не успеваю. Мир переворачивается в считанные доли секунды. Меня банально перекидывают через плечо, заботливо прикрыв задницу тем самым злосчастным пиджаком.

— Отпусти меня сейчас же! — воплю истошно, заколотив мужскую спину.

Бесполезно.

— Совсем сдурел?! Ты куда собрался?! — возмущаюсь, когда владелец “Атласа” с самым преспокойным видом вместе со мной направляется на выход из комнаты.

Я извиваюсь, пытаюсь вывернуться и самостоятельно спуститься с его плеча. За что и получаю шлепок по заднице.

— Как это куда? Ты же сама сказала, что у меня минута, потом я должен уйти. Вот. Ухожу, — беспечно хмыкает Тимур.

И реально ведь уходит!

Переступает порог моей, подозреваю, уже бывшей спальни, ориентировочно как раз тогда, когда обозначенная минута заканчивается…

— Смоленский, хватит! Прекрати! — увещеваю мужчину, пока он несёт меня вниз по лестнице. — Да отпусти ты меня, наконец! — срываюсь на повышенной тон, в очередной раз заколотив бесчувственную спину.

Давно плевать, сколько народа нас услышит. Всё равно остаётся ещё немного и позора не избежать. На мне же кроме полотенца и его пиджака ничего не надето. Хотя, судя по всему, только одну меня данный факт реально беспокоит.

— Дай, я хотя бы оденусь нормально! — озвучиваю насущное вслух.

— Если я тебя отпущу, мне потом по всей усадьбе за тобой носиться, ты ж у нас чемпионка по стометровкам, — скептически хмыкает Тимур, завершая спуск по ступеням. — Нет уж, золотце. У нас нет столько времени. Нам же ещё обратно возвращаться, чтоб близнецов забрать.

Вот теперь я притихаю. Во-первых, потому что со стороны кухни доносится голос экономки, обращающейся к отчиму. Во-вторых…

— Мы вернёмся? — цепляюсь за услышанное. — Когда? — пытаюсь в очередной раз извернуться, дабы взглянуть в его лицо. — И откуда? В смысле, куда ты меня вообще тащишь? — задаю ещё один немаловажный вопрос.

Мои настойчивые попытки изменить собственное положение, наконец, оправдываются. Хотя не совсем благодаря исключительно моим усилиям.

— Вернёмся. Часа через два, — перехватывает меня иначе мужчина.

Теперь я прекрасно вижу его лицо, перевернувшись в горизонтальное положение. А ещё за шею обнимаю. И даже умудряюсь поправить съехавший пиджак. Всё же вид у меня… Тот ещё.

— Ты самый ненормальный мужик из всех, кого я когда-либо встречала, — ворчу, мысленно начиная молиться, чтобы мы успели выйти из дома до того момента, как отчиму стукнет в голову выйти из кухни.

Моя молитва услышана. И не только она.

— Всегда знал, что ты от меня в восторге, золотце, — невозмутимо отзывается Тимур.

Не менее невозмутимо он пересекает территорию двора. Сохраняет маску полнейшей непроницаемости даже в тот момент, когда нам навстречу попадается Валентина Николаевна, судя по отъезжающей от ворот машине, прежде провожающая семью Наумовых.

— Ааа… — выпучивает она глаза в явном шоке.

Я тоже не в восторге от того, что она видит. Но, в отличие от неё, даже один-единственный звук из себя выдавить не могу.

Если возможно действительно сгореть от стыда, самое время!

— Мы ненадолго. Скоро вернёмся, — бесстрастным тоном проговаривает Смоленский.

Мать отчима свой рот всё ещё не закрывает. Да так и стоит, пребывая в полнейшей растерянности, пока владелец “Атласа” сперва снимает свою машину с сигнализации, затем включает автозапуск, а после усаживает меня на переднее пассажирское. Пока он обходит транспортное средство со стороны капота, у меня остаётся возможность выбраться обратно на улицу, послать его ко всем чертям и вернуться в усадьбу. Но я ничего из этого не делаю. Сижу смирно, вжавшись спиной в кожаное сиденье, подтянув под себя ноги, и тихонько радуюсь включённому обогреву. На улице, правда, становится прохладно.

— Ты ведь специально, да? — заговариваю только тогда, когда “Aston Martin” выворачивает с обочины, набирая скорость. — И ты так и не сказал, куда мы едем, — напоминаю о былом.

Как и в прошлый раз, мой вопрос самым бесстыжим образом проигнорирован.

— Специально — что? — делает вид, будто не понимает Смоленский.

Что ж, уточнить мне не трудно!

Гораздо сложнее сохранять остатки спокойствия.

Так бы и врезала по этой самодовольной физиономии!

— Вытащил меня на всеобщее обозрение в таком виде, — проговариваю сквозь зубы, разворачиваясь к мужчине всем корпусом, нервно поправляя сползающее с груди полотенце.

— Там было не так уж и много народа, так что с “всеобщим” ты явно преувеличиваешь, золотце, — беспечно пожимает плечами водитель, демонстративно пялясь исключительно на дорогу.

Тут он, конечно, прав. В какой-то мере. Вот только, уверена, не пройдёт и получаса, как благодаря всё той же Валентине Николаевне каждый из оставшихся на вечере будет прекрасно осведомлён о том, какая её внучка распутница, притом в таких “ненароком” добавленных красках и деталях, что уж лучше бы они все своими глазами увидели, нежели услышали от неё.

— Ты так и не ответил на мой вопрос, — произношу мрачно. — Зачем? Это что, такой вид наказания, чтоб впредь вела себя пай-девочкой и больше не злила большого злого дяденьку? — ехидничаю в довершение.

Ну, а чего он не отвечает?

Я же сейчас всё сама додумаю!

Как и в прошлый раз.

Фантазия у меня ого-го-го какая!

Тем более, что Смоленский снова включает режим пофигизма, не считая нужным вносить какие-либо разъяснения. Только скрип руля под его пальцами даёт знать о том, что заданный мной вопрос ему не нравится.

“Aston Martin” тем временем выезжает с просёлочной дороги на трассу, в сторону города. Я же планомерно злюсь всё больше и больше, убеждаясь в том, что мужчина действительно нарочно меня в таком виде на улицу вытаскивает. Теперь же все точно будут знать, что я с ним спуталась. И пути назад у меня уже не остаётся… А воцарившаяся между нами тишина всё длится и длится. Ровно до тех пор, пока Смоленский ни останавливается перед самым заурядным торговым центром, работающим в круглосуточном режиме.

— Какой у тебя размер? — разворачивается ко мне Тимур, окидывая оценивающим взглядом с головы до ног.